Государственный переворот, который только что произошел в Габоне, представляет собой ситуацию столь же невероятную, сколь и неожиданную. Невероятно, поскольку демонстрирует хрупкость власти, которая, как мы полагали, глубоко укоренилась в государственных аппаратах. Фактически, долговечность клана Бонго, находящегося у власти более шестидесяти лет, заставила людей поверить в то, что этот клан успел поставить своих людей на все руководящие должности и, таким образом, заблокировать аппарат безопасности, сделав любую движение настроений внутри общества и армии и тем более любой государственный переворот.
Более того, многогранные интересы и сети, которые этот клан успел сплести внутри габонского политического класса, армии и даже за его пределами, предвещали прочное структурирование государственного аппарата вокруг лидера клана Омара Бонго в свое время и Али Бонго. сегодня. Фактически клану пришлось налаживать прочные связи между политиками посредством браков (Жан Пинг, бывший соперник Али Бонго на предыдущих выборах 27 августа 2016 года, является не кем иным, как зятем Али Бонго генералом Брайсом Клотером Олигуи Нгема, нынешний глава хунты - не кто иной, как двоюродный брат Али Бонго и т. д.).
Таким образом, эта темная паутина отношений сформировала пакты и связи между всем политическим классом, так что все держалось вместе посредством союзов, которые были столь же внезапными, сколь и неожиданными, даже противоречивыми. Эта иннервация политического класса через трансверсальные и вертикальные отношения сделала падение режима практически невероятным. Эти взаимосвязи поддерживались и извне, через мафиозные связи вокруг раздела нефтяных доходов, где крупные французские компании в сговоре с габонским политическим классом в течение очень долгого времени получали львиную долю. Дело эльфов под руководством ЛЕФЛОХА ПРИЖАНТА высветило методы эксплуатации и даже экспроприации богатства народа с помощью механизмов доминирования и открытого грабежа, тем самым стабилизируя Франсафрику до карикатуры. Таким образом, структурирование габонского политического класса посредством деловых и мафиозных связей придало власти подобие стабильности.
Таким образом, Габон на протяжении многих десятилетий представлял собой мягкое подбрюшье Франко-Африки из-за доминирования Франции на континенте и практики обострения неоколониализма, что в то же время довело расхищение природных ресурсов до пароксизмальной степени. Эта страна, хотя и считалась Черным Эмиратом, таким образом, стала почти Домом Томом, отцом и сыном Бонго, ни в чем не отказывая властям бывшего колонизатора, тем самым доведя усугубление чрезмерной эксплуатации богатства страны до неприемлемого уровня. По сей день Габон, безусловно, остается богатым, но ¾ его населения живет за чертой бедности, а богатство страны приносит ощутимую выгоду только габонскому политическому классу и французским грабительским компаниям.
В этих условиях Габон стал краеугольным камнем французского господства на континенте, тем самым ослабив любую идею изгнания Франции, суперхозяина на ее задворках. Фактически, даже после этого государственного переворота Габон по-прежнему представляет собой символическую фигуру этой французской территории или, по крайней мере, ее наиболее заметное лицо.
Государственный переворот 30 августа доказал миру, что эта центральноафриканская страна фактически живет в нестабильном равновесии. Безделушка, которая просуществовала столько, сколько потребовалось, и которая больше не могла длиться вечно, учитывая текущую ситуацию в мире, находящемся в стадии полной реорганизации. Многополярный мир, который делает упадок ранее существовавших систем непременным условием появления новых сил прогресса.
Comments